Комментарии к курсовой

Я одергиваю юбку и снова поправляю ремешок, а потом стучусь в дверь. Слышу глас Николая Павловича, но что конкретно он гласит не разбираю, потому проскальзываю в кабинет и замираю на пороге.

Николаю Павловичу всего 20 6. Он до сего времени не женат, но в группе прогуливаются странноватые слухи о его пристрастиях в отношении старшекурсников. Для меня Николай Павлович был эталоном мужчины, потому я отметала в стороны все слухи все так же продолжала в тайне обожать его. До прошлого дня, пожалуй.

На паре он вызвал Максима к доске. Тот, естественно, как обычно не подготовился, а задание было сложным. Уже чере две минутки мы строчили в тетрадях то, что диктовал Николай Петрович. Макс в этот момент вырисовывал схемы на доске. Я на мгновение отвлеклась и уставилась на узкий профиль Николая Петровича, а после увидела, как он глядит на пятую точку Макса. О, как я негодовала! Он посиживал чуток покачиваясь на стуле, пальцами правой руки он постукивал себя по подбородку, а томно прикрытыми очами смотрел на Макса. Видно почуяв мой взор, он принял обычное положение и внимательно поглядел мне в глаза. После чего я старалась избегать встречаться с ним взором, хоть и ощущала, как он всякий раз ворачивается ко мне.

Еще 3-х часов хватило на то, чтоб отважится. И пара часов на подготовку.

Николай Петрович что-то стремительно печатал на компьютере и казалось не направлял на меня внимания. Он что-то пробубнил и откинулся на спинку кресла, а потом утомилось потер переносицу. — Ну, а ты чего пришла, Савельева? — Кхм… на счет курсовика. — Так рано еще! — он поглядел на часы. — Я кое-что уточнить. — Демонстрируй. Я стремительно подошла к нему, протянула листы. — Где спорный вопрос? — он перелистывал заготовки с пометками. — Вот. — я наклонилась так, чтоб в вырез ярко-алой блузы были видны полушария грудей. Он перевел взор на вырез и выпал из действительности на несколько секунд, а позже конвульсивно сглотнул. — Чего конкретно Вы желаете… эээ… Наташа? Он вскочил кресла и двинулся к двери. — Всего только помощи, Николай… Павлович.

Я расстегнула четвертую пуговку. — Помощь, гласите. — он закрыл дверь на замок и дернул ее, чтоб удостовериться. Я уже посиживала в кресле и медлительно стягивала с себя блузу открывая его взгляду прозрачное кружевное белье.

Сам он сел на край стола пере до мной и ослабил галстук. Я кинула блузу на пол и провела ладошками по грудям, отчего соски перевоплотился в две горошины, призывно выступая через узкую ткань. Я откинулась на спинку кресла и малость двинулась, чтоб принять комфортное положение. Обширно развела ножки, отчего юбка задралась чуток выше середины ноги обнажая подвязки чулков. Он следил за мной сложив на груди руки, но бугор в его штанах уже кое о чем гласил.

Я провела левой ладошкой по внутренней стороне ноги и задрала юбку, открывая насквозь влажные трусики. И следом за этим начала ублажать себя через узкую ткань. Складки набухли и трение ткани доставляло большее наслаждение, Чем забавы с своими пальчиками. Правой рукою я высвободила свою крепкую и сочную грудь второго размера из плена белья всего только сдвинув его вниз. Из-за этого она приподнялась, а соски, ласкового персикового цвета так «кричали», чтоб кто-то поиграл ими если не языком, то хотя бы пальчиками. Я малость отвлеклась, стремительно запустив правую ладонь в трусики, а потом, вынув ее, потрогала мокроватыми пальчиками сосок, обмазывая его своими соками и продолжа теребить его. Левой ладошкой я продолжила разглаживать себя.

Николай Павлович же не торопясь расстегнул пояс, ширинку и вынул на свободу собственный член. О, такового я еще нигде не лицезрела. Даже актеры тех кинофильмов, что я поглядела на кануне, не могли повытрепываться схожим размером. Он был большой, с прожилками сосудов и притягивающей головкой. На данный момент он только наливался силой и мне, признаю, в некий момент стало жутко. Николай Петрович обхватил его левой ладонью и огромным пальцем начал массировать головку, левой же он легонько водил он правой ладошки к основанию.

Я ощутила, что вот вот кончу и остановившись на несколько секунд скинула с себя юбку и трусики оставшись в лифчике, чулках и шпильках. Я еще обширнее развела ноги и всей ладошкой нажала на клитор, отчего по телу прошла приятная дрожь а потом обмякла в кресле. — Ну что все-таки ты, Наташа… — он шепнул это, но мне казалось, как будто проорал.

Я, как будто завороженная опустилась на колени и приблизилась к нему. Высвободила член из плена его рук и взяла головку в рот, но далее его вбирать в себя побоялась. Николай Петрович же решил все сам и вцепившись мне в волосы начал насаживаться на мой рот. У меня появились рвотные позывы, но останавливаться прямо на данный момент я не отважилась. Всего пара секунд и он сообразил, что таким методом от меня ничего не достигнуть, потому он поднял меня с коленей и опустил животом на стол, обширно развел ноги, а после одним толчком вошел в меня на всю длину. Мне стало больно и я задергалась под ним. — Девственница! Ну хоть одна. А то я уж задумывался, что вас всех здесь перетрахали. — он шептал мне на ушко таки страстным тоном, как будто признавался в любви.

— Мне… больно! — Не страшись. На данный момент будет отлично. — и он начал медлительно двигаться. Он положил ладошки на низ моего животика и нажал на него, отчего к боли примешалось острое чувство наслаждения и я начала постанывать. Сам он только тяжело дышал. Его правая ладонь спустилась к моему клитору и пальцы начали выводить только ему одному понятные знаки, а член при каждом рывке упирался в матку. Еще пара движений и тело его натужилось. Он дернулся и излился в меня приятным теплом. Я ощутила, как семя его сбежало увлажненной дорожкой по левому бедру, а позже и сама кончила, даже не столько от всех его манипуляций, сколько от веса тела над собой и спермы, которую мне от чего-то захотелось испытать на вкус. Он вышел из меня и усадил в кресло, а сам устроился у моих ног.

— Еще есть вопросы по курсачу? — Есть, Николай Павлович. — В таком случае, завтра у меня. Адресок я для тебя позднее дам.