В вагоне метро

В тот денек светило колоритное солнце, и сильный ветер гнал по небу кудрявые облачка. Ветер был так сильным, что даже самые прочные ветки деревьев накренялись к самой земле, шурша юный листвой. Было очень горячо, и девицы казалось, поснимали с себя всё, что как-то сдерживало сокрытые мужские инстинкты…

Я вышел из дома, как обычно в половине девятого. На площади творилось обыденное утреннее оживление. Бессчетные автобусы-подкидыши выплевывали у метро обитателей спальных районов, с автобусной остановки и с остановки трамвая люд торопился на работу.

Зная, что на работе меня в особенности никто не ждёт, я шёл не спеша. Торопиться мне было некуда. Настроение было потрясающее, какое бывает только ранешным летом – светит колоритное солнышко, птички поют, и кажется, что всё оживает совместно с природой. И только ветер в тот денек был некий в особенности сильный. 1-ый порыв снёс грибочек-навес у юный продавщицы мороженым. Он покатился как будто разноцветный зонт, увлекаемый ветром по асфальту. Женщина погналась за ним, но зонт был очевидно проворнее, и всякий раз, когда она за ним наклонялась, он ухитрялся улизнуть от неё. На девице были короткие джинсовые шортики, и я невольно улыбнулся тому, как это было прекрасно.

Последующий порыв ветра сорвал шапку с какого-то старичка, и тот озабоченно понесся прямо за нею…

В один момент меня опередила женщина в белоснежной блузе и короткой чёрной юбке. Она была в чёрных колготках в сеточку, которые обтягивали её пухленькие ляжки, как сетка мясной орешек. Последующий порыв ветра задрал её юбочку так высоко, что я не сумел не узреть, что под колготками у неё ничего нет, только нагая попка, обтянутая чёрной сетью. Женщина обернулась, и, лицезрев меня, конфузливо придавила руки к бёдрам, чтоб юбочка не смогла даже пошевелиться. У подземного перехода я опередил эту даму. Сбежав по лестнице, я увидел продавщицу мягеньких игрушек, которая распаковывала собственный продукт из большой сумки и раскладывала по полочкам собственных мягеньких друзей. Всякий раз, нагибаясь, она доставала то медвежонка, то жирафа и бережно ставила его на полочку, и всякий раз за её вырезом моему взгляду раскрывалась прекрасная грудь, ничем не сдерживаемая под просторной футболкой… Я шёл медлительно, наслаждаясь открывшимся мне зрелищем. Грудь была большая и очень прекрасная, приятной формы с большенными розовыми сосками. Она перехватила мой взор и застегнула на груди куртку. Я постарался поскорее прошмыгнуть мимо неё.

На лестнице ввысь у меня захватило дух. По ступеням торопилось сходу несколько женщин в маленьких юбках. Моё внимание завлекла женщина в пёстрой юбке-гармошке, которая торопилась наверх.

«Сейчас бы ветер!» – мечтательно поразмыслил я.

И точно! Сильный порыв ветра задрал юбчонку вертикально ввысь, и я увидел роскошную попу, прекрасную, как персик, перетянутую узкой ленточкой трусиков-стрингов цвета морской волны…

У меня перехватило дыхание, в мозгу неистово застучала кровь, а штаны стало распирать от набухавшего чувства желания.

Навстречу мне по ступеням спускалась девчонка в сиреневой капроновой юбке. Она несла две тяжеленные сумки. Порыв ветра задрал её юбку впереди так, что край юбки надулся парашютом, и прямо перед моими очами оказалось то, то она пробовала скрыть под этой юбкой.

Я задрожал. Лоб покрылся испариной. Женщина попробовала придавить руки к бёдрам, но руки были заняты, и она, налившись пунцовой краской, заспешила вниз, открывая мужчинам, идущим следом за мной новые виды…

Возбуждение заполнило меня до краёв, как заполняется молоком бидон, в который льют молоко из огромного ведра. В голове стучала только одна идея:

«Хочу! Желаю! Желаю!».

Я сообразил, что покоя мне сейчас ещё длительно не будет. Опустив жетон, я понесся вниз по гудящему эскалатору, а навстречу мне ехали толпы девчонок с голенькими животами и коленками, с глубокими вырезами на груди и большенными дырами на престижных рваных джинсах. Цвет тела, цвет страсти звал меня. Груди набухали под вырезами малеханькими холмами, нагие коленки звали меня, а глазки поблескивали, как звёзды в полумраке метро… Я добежал донизу и прислонился спиной к мраморной колонне… Прохладный мрамор начал приводить меня в чувство.

Мимо проходили толпы народа, спустившегося с эскалатора. Напротив меня у колонны стоял грязный побирушка со шапкой в руке.

«Этак, и мне начнут что-то кидать, если я буду здесь стоять и дальше», — поразмыслил я с грустью.

Поезда всё не было, и от нечего делать я стал рассматривать массу. У эскалатора два потока сливались один- нисходящий поток пробивал для себя дорогу, энергично работая локтями. Сотки людей создавали человеческие пробки и человеческие ручейки. Гнусавое радио веселым скрипучим голосом рекламировало мобильники. Пришёл поезд на примыкающий перрон, и из него вышла новенькая масса, врезаясь в уже существующую, и утекая на переполненный эскалатор…

В один момент я увидел то, что в миг принудило меня позабыть про то, что я желаю спать и закончить печалиться по поводу того, что сейчас пн и впереди длиннющая рабочая неделя. По эскалатору спускалась она – эталон моего юношества, женщина моей мечты, красивая, как этот мир!

У неё были светлые, практически белоснежные волосы, которые были завиты и вились кудрями, спадая ей на плечи, на ней была светлая маечка, которая практически не скрывала её круглых и очень аппетитных грудок. Она будто бы плыла посреди всех этих грубых и спешащих людей. Её белоснежная юбочка в сборочку развевалась от метрошного сквозняка, немножко приподнимаясь и обнажая округленные загорелые ляжки… Я засмотрелся на неё… Мой эталон, моя богиня…

Она спустилась и прошла совершенно рядом со мной, даже не удостоив меня взором, а я был готов свалиться ей в ноги, такая она была прекрасная. Казалось, в её лице не было ни одного недостатка, а фигура была как раз такая, какую я всегда грезил созидать у собственной девицы… Она приманивала, она возбуждала меня, и я ощутил, как медлительно сползаю по колонне вниз…

Поезда длительно не было. Женщина стояла у края перрона, и от легкого ветерка, что бежал над рельсами, край её юбочки подрагивал… Я глядел на это и не мог отвести глаз… Звонкий рёв оглушил всех, и люди невольно морщась, отворачивались от несущегося поезда с большущим белоснежным глазом на лбу. Как будто огромная голубая гусеница, поезд проскрежетал по перрону и затормозил. На некий момент край её юбочки приподнялся так, что я увидел край её попы…

Мне стало плохо! Я не просто ощутил, как мой дружок натужился в брюках, нет! Меня всего сковало изнутри, и стало по-настоящему лихорадить. Я закончил чувствовать, где нахожусь. Меня тянуло к ней, и практически себя не контролируя, я стал пробивать к ней дорогу, протискиваясь через спины и плечи, изо всех сил работая локтями… Даму затянуло массой в электричку. Из последних сил я прыгнул за ней, придавив сходу троих… Двери задвинулись вслед за моей спиной. Я стоял, уперевшись в чью-то спину и ощущал, что мне тяжело дышать. Какая-то лампочка искрила прямо над моей головой, отчего не считая рокота колёс в тоннеле, в вагоне слышалось повсевременно электронное потрескивание. Мне не становилось лучше. Я осмотрелся. Она была там, впереди, в маленьком закутке у стенки. Там должно было быть боковое сиденье, но его не было, и эта женщина стояла в самом углу. Дышать стало легче. Люди запамятовали о своем безумии и стали устраиваться поудобней. Через какое-то время я смогу вызволить руку. Дядька,… стаявший впереди, отодвинулся на право, и я уже сумел бы читать газету, если б возжелал. Поезд встал на последующей остановке. Люд повалил валом. Меня просто вынесло на перрон. Я стоял и смотрел, как из поезда выходят люди, а сам задумывался о ней. И как вышел последний человек, я рванулся вперёд. Мне в спину уперлись чьи-то руки. Меня несло вглубь салона, и я практически уже не контролировал своё положение, вертясь в массивном потоке… Я пробовал только быть немножко ближе к ней…

Несколько человек поменялись со мной местами, и я был уже в метре от неё. Она смотрела в сторону, смотря, как в окне мерцают чёрные и сероватые кабели. Окно было вслед за ней… Поблизости она показалась мне ещё красивей. Она дышала медлительно, страстно, как мне казалось, и на каждом вдохе её шикарная грудь вздымалась высоко-высоко под маечкой… Лифчика она не надела, и я лицезрел, как через узкую белоснежную материю проступают огромные соски, налитые жизнью… Ей он был не нужен с таковой прекрасной грудью.

Я старался вспомнить хоть одну даму из собственной жизни, которая была бы так красива, и не мог. Они все уступали ей по многим показателям. Мне хотелось, чтоб она сообразила, как она мне нравится, и я протиснулся ещё на один корпус поближе к ней… Она, как и раньше, стояла у окна, смотря на провода. Я не мог глядеть прямо на неё и тоже смотрел в это чёрное стекло, разглядывая её красивые черты…

На последующей остановке народу была тьма! Даже не дав выйти тем, кому нужно, люди повалили в салон, сметая всё на своём пути. Тех, кто стоял у стенок, вдавило в их совсем, а тех, кто держался за поручни, повалили на сидения…

Я держался за никелированную ручку из последних сил, в конце концов, и они меня покинули, и я повалился вспять. Я свалился на свою недавнюю мечту и придавил её к стенке, а сзади на меня уже наседал люд…. Я не веровал собственному счастью. Она была так близко! Я ощущал неземной запах её духов, ощущал её тепло, её дыхание. Она была ко мне спиной… Меня лупил озноб. Не помня себя, я спустил руку, которой держался вниз. Это было трудно в таковой давке, но я это сделал. Она стояла спиной, и ей это не было видно. Мне же хотелось дотронуться до неё…

Поезд качнуло, и я прикоснулся к шёлку её юбочки. Мне стало горячо. Я подвинул руку чуток далее. О боже! Её попа! Какая она жгучая! Я прислонил руку тыльной стороной к её попочке… Она была туго обтянута этой лёгкой материей и немного сжималась, когда поезда содрогался. Мне хотелось поцеловать её в шейку, хотелось зарыться носом в её светлые кудри…. Я держал свою руку на её попе, и ощущал, как начинаю часто-часто моргать, и дышать мне становится так тяжело. Я страшился выдать своё присутствие даже дыханием!

Поезд стал подъезжать к остановке, и воспользовавшись общим замешательством, я провел рукою по половинкам её попы – от одной к другой… Это было божественно. На секунду я задержал на ямке собственный указательный палец, согнутый в центре. Женщина меня не замечала. Мне хотелось обнять её сзади и прижаться к ней, чтоб ощутить её тепло, дать ей часть собственного тепла… Я прислонил руку посильнее к её попке… Я ощущал все её извивы и от этого чуть ли не сошёл с разума. Внезапно я коснулся края её юбочки. Она оказался так близко… Эта женщина была 1-го роста со мной, а юбочка была таковой недлинной… Я потрогал край и удостоверился, что это вправду он! Мне вдруг очень захотелось потрогать её под ней. Но я знал, что она может поднять таковой вопль, что мне тогда точно ног не унести. Потому я просто продолжал трогать её попу – лаского и ненавязчиво… Она просто ехала и задумывалась о чём-то своём, смотря в эту черноту. Я не знаю, отважился ли я бы на что-то большее если б…

Там лампочка, под которой я стоял, очень искрила. И именно в этот момент она вдруг погасла. Раздался электронный треск, и мощная искра осветила вагон, перед тем, как в нём погас свет…

Люд ахнул, позже пошли смешки, кто заулюлюкал, а я засунул руку ей под юбку, сделав вид, что меня качнуло. Она вздрогнула. Но виду не подала. А я застыл, сделав вид, что мне просто некуда деть руку. Моя рука лежала сейчас меж её попой и местом, где начинается нога. Я прикасался к её попе и не смел поверить в своё счастье… Мне казалось, что я в раю… Её кожа была холодной и бархатистой, она была нежнее бархата, я стоял, как опьяненный… А поезд трясло и подкидывало, и с каждым разом я продвигал свою руку всё выше и выше… Женщина вздрогнула, когда я коснулся её попы совершенно уже откровенно, меж 2-ух половинок и нащупал трусики. Они были практически неощутимы – тоненькая ниточка меж 2-ух половинок…

Мы стояли в полной мгле, а я трогал этот шёлк, этот атлас, не способен оторваться… Внезапно я ощутил её руку. Она прочно взяла меня за руку и отпихнула в сторону. Позже резким движением одёрнула юбочку. Я вздрогнул… Попался! Она сообразила, что я её лапаю… Я желал сделать вид, что это было случаем, но позже сообразил, что умру, если ещё к ней не прикоснусь. И я потрогал её ещё раз. Сейчас я был уже смелее. Я приподнял край её юбки и погладил её попу. Реакция была немедленной. Меня опять прогнали. Я ощутил, что наливаюсь яростью. Со мной обращались, как с шелудивым псом! И я повторил попытку в 3-ий раз, уже особо не церемонясь. Я засунул руку её под юбку и сжал пятернёй её пухлую попу. Женщина вздрогнула и желала развернуться, но давка была такая, что она не смогла и дёрнуться с места. А я уже без стеснения лапал её попку, как желал, сжимая и разжимая эти налитые булочки и тиская её ляжки и бёдра. Она завела обе руки за спину и придавила юбочку к ногам, я больше не мог просочиться туда, как не пробовал. Тогда и я выдумал, как вынудить её оторвать руки. Я завёл одну руку впереди и влез ей за вырез её маечки… О Боже! Вот это была грудь! Вырез был таковой глубочайший, что я без усилий пролез туда, и взял в руки её левую сиську. Она была таковой большой и тяжёлой, что я ощутил неодолимое желание взять её в рот. Но она стояла ко мне спиной… Женщина решила, что я буду сейчас тискать её сиськи и оторвала руки от юбочки…. Мне было только этого и нужно. Я резко выдернул руку из её майки и 2-мя руками задрал подол её юбки её на спину, навалившись на неё всем весом. Сейчас я был в состоянии сделать с ней, что желал. Я сжал её попку 2-мя руками и стал мять, тискать её. Женщина изо всех сил сжимала ноги, чтоб я не пролез далее. Это меня завело. Я придавил её попку к для себя и навалившись спиной, стал тереться членом о её попку… Женщина крутилась, как могла, но меня это только заводило… Я ощутил, что ещё малость, и я кончу. Тогда и меня озарила мысль. А почему бы не довести всё до конца?

Я вцепился в резинку её трусов и потянул вниз. Женщина ойкнула и изо всех сил вцепилась в свои трусики, чтоб не дать мне их стянуть вниз. Борьба длилась достаточно длительно. Время от времени мне удавалось дотянуть трусики до середины попы, но она опять и опять их натягивала ввысь, прикрывая самое драгоценное… Озверев я рванул на себя резинку, чуть ли не переломив даму напополам. Ошмётки трусиков упали на пол. Женщина взвыла и рванулась из моих рук, а я уже расстёгивал ширинку. В этот момент станция осветила нас огнями. Мы подъезжали к перрону…

Выход был на правую сторону, и люд повалил прямо из-за моей спины, ослабляя моё давление. Женщина толкнула меня изо всех сил и вылетела на перрон в измятой белоснежной юбочке. Она побежала на обратную сторону. Озираясь по сторонам… Мне не надо было выходить на этой станции, но в последний момент я всё же рванулся. Я не мог уже тормознуть. Это было какое-то отупение… Да и идти за ней я не мог, она могла позвать милицию. Я спрятался за колонной. Женщина стояла, вся дрожа, прижимая юбочку к бёдрам 2-мя руками…. Сейчас она была без трусиков, и хоть какой ветерок показал бы это всем желающим во всех подробностях… По ту сторону подошёл поезд, и на секунду юбочка всё-таки дёрнулась ввысь, показав мне её голенькую попу. Другие ничего не увидели.

Я рванулся следом за ней и практически врос в массу, устремляясь за ней. В том вагоне было светло, как днём… Её унесло в самый угол, к дверям на ту сторону, где выхода нет, и где нельзя прислоняться. Я изо всех сил старался приблизиться к ней, продираясь через толпы народа, но из-за этой толпы я как и раньше был далековато. Я лицезрел её лицо. Она с трудом сдерживала слёзы, тяжело дыша. Волосы у неё спутались, нижняя губка подрагивала. Некий дядька стоял сзади неё, даже не зная, что перед ним стоит девчонка с нагой попкой, и стоит задрать ей юбку… Нет, этого допустить я не мог. На последующей остановке я пробрался ближе к ней. Здоровый дядька не давал пройти далее, а слева был толстяк с газетой. Я поразмыслил, что наилучшего прикрытия мне не отыскать! Женщина уже практически успокоилась, когда ощутила мою руку на собственной попке. Она дёрнулась, попробовала придержать свою юбку, но мне было уже всё равно. Резким движением я задрал её юбку наверх и тесновато прижался к её нагой попке. Свободной рукою я расстегнул ширинку и, достав член, стал тыкать им ей в попу. Она извивалась, дёргалась, но крепыш и толстяк, отпихивали её с 2-ух сторон, чтоб она им не мешала. Девчонка вдруг отпустила руки и зарыдала, а я воспользовавшись моментом нащупал членом священную дырочку и запустил его вовнутрь…

Это был сон. Мой член попал в тёплый священный рай… Женщина опять рвалась, металась, крутила попой во все стороны, но я прочно держал её за пухлые голенькие бёдра, методично насаживая на член. Одну руку я переместил ей за вырез и опять тискал её огромную прекрасную сиську, другой держал, чтоб не сорвалась… Её попа была мягенькой, превосходной, прекрасной, ласковой… Мой член так и стоял там снутри, врезаясь всё поглубже и поглубже… Ещё малость, ещё малость… Меня колотило, в висках стучала кровь…

Станция… Её возникновение совпало с первой жаркой струёй, брызнувшей в девченку из моего брандзбоида… Позже ещё, ещё одна… Женщина обмякла. А я кончал в неё сколько желал… Поезд резко встал, люд повалил, и женщина, соскользнув с члена, вырвалась наружу и удрала куда-то. Я успел прикрыть собственный член ранцем и уже за ним с огромным трудом застегнул ширинку, а позже погрузился на грязный пол, прислонившись спиной к стенке… Вокруг были люди, но я их уже не лицезрел. Я ехал, закрыв глаза, чувствуя, что сбылась мечта моей жизни… Я ехал, сам не зная куда. На работу я всё равно уже безнадёжно запоздал….