Раскопки. Первый день

Я обучался в 8 классе, когда сдружился с Нуралы. Его отец был огромным начальником в Академии Казахстана. Учебный год подходил к концу, и необходимо было мыслить, как провести лето. На два месяца я планировал поехать в очередной раз в спортивный лагерь, оставался очередной месяц, потому я с радостью согласился на предложение Нуралы поехать на археологические раскопки. Раскопки проводил Институт Истории Академии, потому попасть в отряд было на теоретическом уровне очень трудно. Многие малыши моего возраста могли об этом только грезить. Так как отец Нуралы побеседовал с «Кем необходимо», для нас раскрылись все способности. Раскопки проводились в городище бронзового века под городом Талгар в нескольких сотках км от Алма-аты.

Лето, как обычно в Алма-атинской области очень жаркое, потому я, собираясь, не стал брать теплых вещей. Упаковал в чемодан только одни джинсы. Остальной гардероб состоял из шортов, спортивных трусов, плавок и футболок.

Приехали мы к раскопкам своим ходом на маршрутном междугородном автобусе. Потом сделали еще несколько пересадок, пока не очутились в отдаленном ауле, раскинувшемся у подножья гор Заилийского Алатау. Местные обитатели — в главном казахи, привыкшие к классическому устою, потому наше движение через аул завлекало больше внимания, чем оно того заслуживало. Мы оба городские пацаны, идущие к городищу в одних спортивных трусах с ранцами за плечами, видимо, малость разбавляли всеобщее угнетение. Отлично, что Нуралы, хотя и вырос в городке, малость знал казахский язык. Так временами спрашивая у обитателей дорогу, мы подошли к палаточному лагерю археологов. На дворе уже смеркалось, потому жара малость спала, а легкий горный ветерок, обдувая тело, доставлял настоящее удовольствие. Да запамятовал сказать, что наше грустное ожидание, что мы проведем этот месяц с бородатыми археологами, развеялось еще при подходе к лагерю, когда мы увидели 2-ух загорелых девченок нашего возраста, играющих в бадминтон. Нас встретила Татьяна-женщина лет сорока, которая представилась управляющим экспедиции.

Познакомившись с нами и сообщив, что нас ожидают, она представила нас группе сидевших ребят и девчонок. Как выяснилось, это были члены юношеского археологического клуба 1-го из провинциальных городов Казахстана. Мы столичные — очевидно отличались от их только тем, что были фактически не одеты. Мальчишки сидевшие у костра все были в штанах, невзирая на очень горячую погоду. На девченках были очень длинноватые для сих пор года платьица либо просто спортивные костюмчики. Тогда мы с Нуралы ощущали себя совсем свободно и даже не подозревали, что в провинциальных городках посреди мальчиков нашего возраста не принято разгуливать повсевременно в трусах. Не достаточно того, мы с Нуралы к тому же не носили плавок под спортивными трусами, как полагается. Мы условились с ним об этом просто прикола ради. Это была наша малая потаенна.

После ужина и первого знакомства с жителями лагеря Татьяна показала нам двухместную палатку, которой на месяц предстояло стать нашим домом. Палатка была разбита на границе палаточного города в нескольких метрах от спуска к горной реке. В палатке был один большой спальный мешок на двоих. Хотя нам было все равно, она очень извинялась, а ее сетования о том, что в лагере все обязаны мирится с схожими неудобствами, видимо должны были нас успокоить. Когда Татьяна ушла, мы, в мгле палатки на ощупь обустроив место для ночлега, принялись улечся в спальный мешок. Пока я в тесноватой палатке сидя стягивал свои трусы, Нуралы уже нырнул в мешок. Я опешил его проворности, не подозревая, что он лег спать прямо в тех же трусах, в каких провел весь денек. Еще через пару минут, в конце концов, освободившись от трусов, я лежал рядом с другом. Очутившись в мешке, я нашел его хитрость и попросил снять грязные трусы, на что тот ответил, что в мгле не будет находить другие трусы, а спать в одном мешке со мной голяком он не собирается. Я, осознав, что спорить никчемно, оборотился к нему спиной и уснул.

Пробудился я ночкой от неописуемой жары и распирающего мочевого пузыря. Нуралы умиротворенно сопел, плотно прижавшись ко мне всем телом. В мои ягодицы упиралось что-то жесткое. Когда я попробовал убрать этот предмет, то нащупал эрегированный член Нуралы, выпирающий через трусы. Я поразмыслил, что было разумным с его стороны остаться в трусах, и тихо, чтоб его не разбудить расстегнул мешок. Нуралы спал прочно, потому я пробился наружу, не разбудив его. Пока я выползал из спального мешка, сон совсем прошел. После пары неудачных попыток отыскать в мгле трусы, я вышел из палатки без их. Кругом было тихо, издалека доносилось только журчание горной реки. На светлом небе светила луна, даже очень хорошо освещая округи.

Отойдя несколько метров от палатки, я начал отливать. Звук падающей струи в ночной тиши показался мне очень звучным, потому я решил пройти далее к реке. Пройдя еще несколько метров, я, в конце концов, высвободил собственный мочевой пузырь, после этого стоящий колом член начал потихоньку приходить в обычное положение. Ночная прохлада и чувство первобытной свободы совсем взбодрили меня. Вспять в горячий мешок ворачиваться не хотелось, потому я решил искупаться. Прохладная горная река стремительно остудила мой пыл, погрузиться я сумел только несколько раз, после этого делать это расхотелось. Тот, кто хоть в один прекрасный момент купался в горной реке, меня усвоит. Если нет, представьте, что вы вынули из холодильника лед, положили его в ванну и через пару часиков решили в нее погрузиться. Точно так же пару часиков вспять, вода, протекающая в этой реке, была еще льдом.

Выходя из воды, я фактически нос носом столкнулся с девчонками, которых намедни вечерком мы лицезрели играющими в бадминтон. Они стояли обернутые полотенцами и с энтузиазмом ждали моей реакции. Такая встреча шокировала бы кого угодно, но не меня имеющего обеспеченный опыт нудизма. Я издавна привык как к своей наготе, так и к наготе других, в том числе собственных сверстниц, и ничего в этом предосудительного не лицезрел. Придя в себя от неожиданности, я поприветствовал девченок. Когда они поинтересовались, не постыдно ли мне стоять нагим перед ними, я ответил что нисколечко. Я поведал историю про пионерский лагерь, где я в первый раз стал загорать голым в 10 лет. Позже поведал, как я втянул в купание нагишом всех мальчиков из моей секции по легкой атлетике и неких девчонок. Пока мы говорили с подругами, выяснилось, что одну из их зовут Даша, а другую Айнура. Девченки выслушали истории с энтузиазмом. Айнура, в конце концов, совсем убедившись в их правдивости, призналась, что они с подругой ночами приходили к реке, чтоб искупаться голышом. Этой ночкой они первыми увидели меня, идущего к реке и спрятались, чтоб понаблюдать за моими действиями. Мне в голову пришла идея, что верно сделал, когда передумал онанировать перед купанием. Вслух я предложил им не смущяться и снять полотенца. Они стояли в нерешительности, пока я резким скачком не сдернул полотенце у Даши. Даша, оказавшись нагой, повторила мои деяния с Айнурой, что развеселило всех нас.

Мы расстелили полотенца на камешки и продолжили дискуссии до самого утра. Когда начало светать девченки, которые уже казались мне издавна знакомыми, направились в свою палатку, а я — в мешок к Нуралы. В тепле мешка я стремительно и прочно уснул. Днем я пробудился от толчков Нуралы, который уже выкарабкался из мешка и приглашал меня к завтраку. С юношества меня приучили вставать из кровати и стремительно пробуждаться, не глядя ни на что. Через несколько минут я сориентировался в обстановке и надев трусы побежал к речке мыться. Когда я подошел к поляне, люд уже завтракал. Заметив Дашу и Айнуру, я предложил Нуралы присоединиться к ним. За завтраком девченки предложили нам поработать в их бригаде. До нас с ними работал Айбек,… который делал томную работу, лопатой снимая землю и вывозя ее на тележке в сторону от раскопок. Девченки делали более узкую работу с совками, метлами и зубными щетками. Участок где они работали был на солидном удалении от других участков. Татьяна, которая подошла к нашей компании, тоже была не против нашей помощи конкретно этой бригаде, так как по ее данным конкретно на нашем участке были бы изготовлены многообещающие археологические открытия.

После завтрака все разошлись по своим участкам. Мы впятером, включая Айбека, пошли к нашему участку. Участок размещался среди предгорной степи и был приблизительно в получасе хода от лагеря. Было около 10 часов и мне очень не хотелось пропустить неопасное для загара солнце. Когда мы пришли на участок, я, улучшив момент, объявил всей компании, что, работая, буду загорать, после этого снял трусы и положил рядом. Айбек и Нуралы осуждающе поглядели на меня, единственным предметом одежки которого осталась панама, но еще более их изумила размеренная реакция на это подруг. После минутной паузы, не обращая внимания на реакцию мальчуганов, Даша предложила Айнуре последовать моему примеру и позагорать пару часиков без одежки. Ее главным аргументом было то, что наш участок по периметру запирался вывезенной с раскопок землей и посторонние (хотя какие посторонние могут быть в казахской степи) не сумеют ничего рассмотреть издалека. Обалдевшие от таких дискуссий пацаны, будто бы на физическом уровне отсутствовали для девченок, в этот момент. Порассуждав еще малость девченки все таки принялись снимать платьица.

От картины стриптиза трусы Нуралы начали оттопыриваться. Не остался флегмантичным и Айбек, который опустив глаза начал собирать инвентарь, делая вид, что готовится к работе. Его тоже вероломно выдавала выпирающая ширинка на штанах. Раздевшись, они попросили Нуралы и Айбека держать увиденное в тайне. Скоро две девицы с прекрасными фигурами, вручив нам с Нуралы лопаты, уже ведали, как необходимо аккуратненько снимать слои земли. Еще через некое время мы принялись за раскопки, а девченки — за расчистку поверхности. Работа шла слаженно… обнаруженные ценные предметы — черепки от кувшинов, наконечники стрел и дамские декорации бронзового века складывались в центр участка на огромную простынь. Тележка за тележкой заполнялись землей и здесь же вывозились за периметр раскопок. Когда Нуралы остыл от увиденного, я начал убеждать его поделить нашу с девчонками компанию. Поначалу он категорически отрешался, но через час моих аргументов его сопротивление ослабело. За полчаса до пополудни он согласился и, пройдя на обратную часть участка, подальше от девченок, в конце концов, снял свои трусы, которые успели насквозь пропитаться позже. Когда наступил полдень, мы начали собираться на обед. Нуралы, свыкнувшись с новыми чувствами, приблизился к нам. Я, обратив на него внимание девчонок, что-то пошутил на счет нашего с ним мусульманского единства. Нуралы по традиции казахов был обрезан месяц вспять, как ему исполнилось 13 лет, а меня обрезали еще в детстве по мед свидетельствам. На смуглой коже его члена розовой каймой выделялся свежайший рубец, останавливая взор девченок на некое время. Особенное внимание к его персоне не смутило Нуралы, что вселило уверенность, что он сознательно решил восполнить наши ряды.

За полчаса до обеда мы уже одетые двигались по направлению к лагерю, неся простынь с находками. Айбек еще не оправился от увиденного, потому шел в полном одиночестве в нескольких шагах сзади нас. Даша тихо напомнила нам про него. На что сразу в 4 головах созрел один и тот же план…

После обеда возвратившись на площадку, мы вновь все разделись, а Айбек, сняв рубаху, принялся работать в одних штанах. Мы вчетвером подошли к нему и девченки принялись уговаривать его снять штаны. Он упрямо копал молчком. На его крепком торсе проступила испарина, мускулы игрались от напряжения. Мы с Нуралы, улучшив момент, повалили его на землю, а девченки принялись стягивать штаны. Опомнившись, Айбек начал сопротивляться — завязалась борьба. Так как он был довольно крепким парнем, удержать его было не просто. Он гневно вырывался из нашей хватки, мне пришлось сесть ему верхом на грудь, чтоб прижать к земле. Ягодицами и внутренней стороной бедер я ощущал, как напрягалось все его тело. В некий момент мне даже показалось, что мы даже вчетвером не сможем совладать с этим сильным парнем. От тесноватого соприкосновения тел, трения и шлепков мы начали возбуждаться. Не только лишь у меня, да и у Нуралы органы были в боевом положении. Девченки, сидя на корточках, ловкими руками уже расстегнули ширинку Айбека и стянули штаны до середины его лобка. От моего внимания не ушло, как набухли щелки обоих девченок. Дашина щелка приоткрылась так, что было видно мокроватые нежно-розовые малые губы и клитор. Темные семейные трусы стягивались совместно с штанами. Еще малость борьбы — и вот показалось то, что Айбек упрямо скрывал под одежкой.

Как выяснилось, он тоже был очень возбужден — на вершине его напряженного члена показывалась беловатая капелька воды. Оказавшись нагим, Айбек закончил сопротивление. Он лежал на спине стопроцентно расслабившись. Его беззащитный вид и капельки слез на очах вызвали во мне жалость. Мне стало постыдно, за то, что мы сделали, потому, вставая с его груди, я предложил ему вновь одеться. Он молчал. Сняв штаны с Айбека, Даша унесла их подальше и упрятала совместно с трусами. К моим извинениям о том, что это всего только шуточка, присоединилась Айнура, что-то говоря ему по-казахски. Еще через пару минут он встал и, взяв в руки лопату, принялся за работу. Мы тоже решили приступить к своим делам. Возбуждение не уходило, потому я последовал на другую не просматриваемую со стороны девчонок половину участка с Нуралы, туда, где он трудился днем. Когда я удостоверился, что девчонки скрылись из вида, я присел на небогатую степную травку и принялся обеими руками снимать возбуждение. Нуралы, возможно тоже задумывался об этом, так как, лицезрев мое занятие, он сел рядом и поделил мою компанию. Спустив практически сразу, мы возвратились к раскопкам.

Сей день оказался очень удачным. Мне удалось найти глиняние трубы старого водопровода. Когда мы принесли наши находки в лагерь, Татьяна просто прыгала от счастья. Ранее предполагалось, что самый старый водопровод был датирован временем Первой Римской империи. Моя находка угрожала перевернуть весь научный мир, подтверждая наличие высочайшей цивилизации у племен гуннов, живших в бронзовом веке на местности сегодняшнего Казахстана. Так как я ни до этого, ни после данной экспедиции так и не увлекся археологией, не могу сказать, смогли ли наши археологи подтвердить время происхождения данных хорошо сохранившихся обломков трубы. Некие элементы даже тяжело было именовать осколками, одно из звеньев водопровода сохранилось стопроцентно.